Дулуман Е. К.

(профессор, доктор философских наук, кандидат богословия)

Оглавление

1. Сомнения ищущих.

2. Бог какой-то не такой, мысли о Нём какие-то не такие.

3. Атеизм отрицает того Бога, который Существо и Личность.

4. В неопределённостях Бога нет.

5. В состоянии неопределённости не выбирайте религию.

6. Нет следов Высшего Разума в Природе.

1. Сомнения ищущих.

Многоуважаемый Ильхом Джалилов!

Уважаемый Денис Анатолиевич!

Получил Ваши письма. Спасибо за внимание к темам по религии-атеизму, спасибо за заинтересованное чтение моих статей и спасибо за доверительное выражение своих сокровенных мыслей о Боге. Я предполагаю, что ваши мысли возникли у Вас в связи с чтением моих статей о Боге и о доказательствах Его существования или, там, несуществования. Не скрою, что сомнения/возражения, подобно вашим, присылают мне и другие посетители нашего традиционного, так уже понравившегося нам (вам и мне тоже) «А-сайта». Но вы наиболее чётко выразили свои мысли, на которые я и отвечаю. Думаю, что подобные вашим вопросы в определённой мере беспокоят и других читателей — наиболее умных и наиболее прогрессивных, гуманных наших молодых современников. А с молодыми, прогрессивными, гуманными современниками надо считаться, их надо очень и очень уважать.

Итак, по существу.

Вы пишите:

2. Бог какой-то не такой, мысли о Нём какие-то не такие.

Ваши затруднения с поисками Бога и с предложениями новых представлений о Нем, как о некоем Каком-то (Никаком?) безликом (внерелигиозном и внецерковном!) существе; как о некоем Нечто (Ничто?), спрятавшимся в выявленных неопределенностях Гейзенберга, очень напоминают афоризм: «Трудно зрячему человеку в тёмной комнате поймать чёрную кошку, особенно — если кошки там нет». Переосмысливая этот афоризм, я уже писал: «Богослов — это слепой человек, который в тёмной комнате поймал-таки чёрную кошку, которой там нет и которой там никогда не было».

Вы оба и вам подобные — зрячие люди. И вы, подобно многим мудрым и мудрейшим людям в истории человечества, таким как Вольтер, Спиноза, Локк, Толланд, Шефстберри, Руссо, Робеспьер, Ксенофан и подобные им великие деисты, пантеисты и агностики (среди последних не могу не упомянуть Раймонда Дюбуа, Томаса Гексли, Эрнеста Геккеля, Германа Гельмгольца, да если хотите, то и — Исаака Ньютона, Тейяра де Шардена, Макса Планка, Альберта Швейцера, Жана Пиаже, а при натяжке, — даже самого Эйнштейна!), отвергаете Бога — как отдельное Существо и отдельную Личность.

3. Атеизм отрицает того Бога, который Существо и Личность.

Бог абсолютно всех и всевозможных религий — это одновременно и Существо, и Личность. Не думаю, что этого Бога — Существо и Личность, Ильхом Джалилов надеется обнаружить (поймать!) в неопределенностях Гейзенберга, а Денис Анатолиевич — отождествить его с Высшим Разумом Вселенной, и оба побежать к этому Богу — Существу и Личности — ставить свечку в Православном храме, или совершать обрезание на собрании еврейских миньонов, или сбривать голову и брови в буддийском дацане.

Я и подобные мне атеисты знаем, что нет Бога, в которого веруют последователи всех религий; нет Бога — Личности и Существа; нет, по словам Блеза Паскаля, «Бога Авраама, Исаака, Иакова, — Бога живых, а не мёртвых»; нет Иеговы, Саваофа, Аллаха, Будды, Юпитера, Зевса, Януса, Сатаны и прочих сверхъестественных личностей и существ. Всего перечисленного выше нет, и атеисты убеждены, что они могут доказать верующим и их богословам, что именно их Бога, именно такого Бога, Бога — Существа и Личности — нет. Атеисты, в качестве таковых атеистов, только этим и занимаются, что доказывают верующим, что нет того Бога, в которого они, верующие веруют; что вообще нет Бога — Личности и Существа. Такой Бог, как Личное Существо — не существует ни как личность, ни как существо. Его, Бога как такового, нет! Его существование в свете совокупности всех научных достижений даже не предвидится.

Конечно, всё заявленное мы можем доказать верующим только в том случае, если у верующих есть минимальная толика здравого смысла, того общего всем людям — в том числе всем нормальным верующим и нормальным атеистам — смысла, опираясь на фундамент которого и можно что-то там доказывать. А если человек вопреки здравому смыслу — или при отсутствии оного — все подвергает сомнению, заявляет о своих сомнениях даже в своем собственном существовании, но при этом ни капельки не сомневается в существовании воображаемого им Бога или, там, Сатаны, то такому норовистому скептику и ненормальному агностику ничего не докажешь. Да и стоит ли доказывать?

Что же касается идеи Бога, в качестве Идеи Высшего Разума, Идеи индетерминизма (что следует из неопределенностей Гейзенберга), то это вопрос — вовсе не вопрос религии. Такой религии нет: Стоп, стоп: Такие религии были, возможно, были. Такие религии есть, возможно, есть. Ведь во время якобинской диктатуры (1793-1794 годы) М. Робеспьер и его сподвижники: Ж. Дантон, Л. Сен-Жюст, П. Шометт, Р. Эбер и другие ввели было во Франции на государственном уровне «религию» Культа Разума. Она была скроена по меркам пантеистических мыслей Жан-Жака Руссо, украшена декретированными ритуалами, разбавлена народными празднествами да обрядами.

Такой пантеистической религией некоторые считают современную Теософию[1]. Но не надо забывать, что ближайшая сподвижница Елены Блаватской по созданию теософского движения Анна Безант (1867-1933) была блестящим пропагандистом атеизма. Я уже несколько раз публично «грозился» перевести на русский язык статью Анны Безант «Почему я не верю в Бога» (Why I do not believe in God. By Annie Besant), но все руки не доходят. Вот освободятся руки, соберусь с духом и — переведу, и — опубликую. А сейчас о таком могу только: поговорить.

Сейчас в США существует мощное молодёжное движение «Новая эпоха» (New Age — Нью Эйдж). В русскоязычной литературе термином «Нью Эйдж» окрестили все религиозные новоявленные течения, причислив к ним иеговистов, харизматиков, кришнаитов, бахаистов, муновцев и прочую «нечисть». Это, просто, недопонимание или использование модного англоязычного термина для описание русскоязычного недопонимания. Нью-Эйдж — отдельное, самостоятельное движение, центр которого находится, если мне память не изменяет, в Амхерсте (при необходимости могу уточнить место их расположения). В нём молодёжь пытается объединить все религии, на условиях обезличивании Бога и безграничной терпимости к внешним проявлениям культа всех религий. Ведущими на их богослужении поочередно выступают знающие свой культ буддисты, христиане, мусульмане, бахаисты, муновцы, синтоисты, конфуциане, православные, католики, протестанты и так далее. Верь, как хочешь, молись, как хочешь, но будь приветлив ко всем инаковерующим: Именно в борьбе против этого Нью-Эйдж сплачиваются между собой все американские конкретные религии. Именно это движение поносится всеми патентованными богословами США. Нью-Эйдж с безразличной верой в обезличенного Бога угрожает разрушить и закопать в могилу все существующие конкретные, исторические и новоявленные реальные религии. Нью-Эйдж пугает церковников и богословов больше, чем все вместе взятые атеисты с союзными им в США борцами против паранормальных явлений (СЦИКОП), с гуманистами, с сопутствующими атеистами, агностиками да скептиками в придачу с деистами да пантеистами.

Атеизму, который борется с клерикализацией общества, с религиозным оглуплением народа церковными чудесами, с затемнение народа евангельскими да житейными рассказами, борется со всеми видами мистики и мракобесия, нет необходимости переключать все свои силы на фронт дискуссий по поводу Бога, как Разума Вселенной, да Бога, которые спекулятивно-мыслительным процессом можно извлечь из неопределенностей Гейзенберга. Пусть другие, не атеисты, извлекают Бога себе в удовольствие и себе на здоровье; наделяют себе в удовольствие и себе на здоровье разумом Вселенную. Атеизм желает этим не атеистам успеха и не намерен вступать с ними ни на дальний, — пристрельный, — ни на ближний — кулачный — бой. Правда, об этого пошиба Боге или Богах мы, атеисты, можем квалифицированно и дружески… поговорить. От этого «поговорить» предполагаемый — мнимый — кем-то Бог не появится и никуда не денется. Пусть себе живёт, здравствует в своем мнимом бытии и оплодотворяет новые концепции учёных-неатеистов. Ведь Идея Бога, как Идея чего-то всеохватывающего, как Нечто скрытое в ещё не до конца постигнутых нами явлениях, всегда была плодотворной для ученых, которые не молились на Бога в неизвестном, а настойчиво пытались проникнуть в Неизвестное. А проникнув — сами увидели и нам показали, что Бога религии там нет, что таким Богом в Неизвестном даже не пахнет. А разве не так? Если вы думаете, что не так, — возражайте конкретными примерами, теми примерами, которые, по моему мнению, наповал сражали веру в неведомого религиозного Бога. Наука в своих изысканиях не открывает в Бога, а закрывает те дыры в наших знаниях, в которых прятался предполагаемый Бог.

4. В неопределённостях Бога нет.

Теперь о неопределенностях Гейзенберга. Вы, многоуважаемый физик или математик Ильхом, конечно, больше, значительно больше меня, философского абстрактного мыслителя, понимаете и разбираетесь в неопределенностях Гейзенберга, отражающих объективное состояние процессов микромира. Но понятие «неопределенности», которое в науку ввел Гейзенберг, вышло за пределы чистой физики и пошло успешно гулять по другим научным полям, в том числе и по философским. Благодаря этим, я бы сказал, «железно» обнаруженным неопределенностям мы стали намного умнее. Раньше, в силу относительной скудности научных знаний, мы были твердо убеждены, что все процессы в мире протекают по законам неотвратимой и неизбежной необходимости. Умнейшие (не буду перечислять) люди того времени были в этом убеждены и внушали всем и вся: если нам известны все до мелочей причины, то нам известны все до мелочей следствия. Однозначные причины порождают однозначные следствия. «В мире нет беспричинных явлений», — уверенно и на 100 % достоверно убеждены были великие люди тех времён. «Дайте мне материю, и я покажу вам, как возникла Вселенная», — говорил Декарт, на более высоком уровне повторял Кант и Лаплас. Уверено познав причинно-следственные связи прошлого, они и им подобные великие люди были убеждены, что они так же уверенно и во всех деталях могут предусмотреть эти причинно-следственные связи для будущего. Но уже Гегель показал, что причина и следствие связаны между собой не только однонаправленной и однозначной необходимостью, но и случайностью. Оказалось, что случайность является причиной следствия в такой же мере, как и необходимость. А дальше еще больше: статистика доказала, что одни следствия связаны со своими причинами по закону однозначности, а другие — по законам статистическим, что не каждая однозначная причина приводит к однозначному следствию. И, наконец, наука пришла к заключению, что не все связи причин и следствий в прошлом будут повторяться в будущем, что не все науки могут однозначно, на основании своих твердо установленных законов предсказать связь вот таких-то конкретных причин с вот такими-то конкретными следствиями. Например, зная закон случайных величин, современный Гаусс не возьмётся на основании совокупности представленных ему всех предыдущих выигрышных номеров лотереи предсказать номер джек-пота любой предстоящей лотереи. Дайте этому современному Гауссу все исходные данные о лотерейной машине, о первоначальном расположении шаров, о влиянии перемешивания шаров на их взаиморасположение в барабане и прочие нужные ему данные и он объяснить вам, почему за данный, изучаемый им, случай выпали именно такие номера, а не другие. Но дайте ему эти же данные до начала вращения барабана, — он ничего вам предсказывать не будет. Завершите процесс, дайте ему результат и он по результату объяснить вам причины именно такого результата. А предсказать все это наперёд — Боже меня избавь! В силу этого, например, эволюционное учение, которое убедительнейшим образом доказало и естественнонаучный (безо всяких сверхъестественных сил, безо всяких богов, чертей, духов) факт эволюции, и естественнонаучный (тоже безо всяких там потусторонних сил) факт появления Homo Sapiens (человека разумного), но теория эволюции не предскажет вам, какие виды животных появятся в будущем. Они, новые виды живых существ, могут и будут появляться, если мы, человеки, милостиво соизволим нашей Матушке-Земле здравствовать в ее естественном, не тронутым нами, прежнем состоянии еще пару сотен миллионов лет. Что мы можем искусственно вывести в ближайшие пару десятков лет или к концу 21 столетия — это, пожалуйста: распишем до самых конкретных — радужных и ужасающих последствий. Но уважающие себя и знающие эволюционисты будут «немы, как рыба об лёд», «как белорусский партизан на допросе в гестапо», если вы начнёте их пытать по поводу того, что произведёт природа, если человек никоим образом не будет вмешиваться в ее, Природы, естественные и закономерные эволюционные процессы. В русских веках незабвенный Александр Сергеевич говорил: «Нам не дано предусмотреть, чем наше слово отзовётся». Оказывается, что нам не дано предусмотреть не только то, чем «наше слово», а и чем наше — величественных и ничтожнейших современников — житие «отзовётся»: «Что-о-о день гряду-у-у-щий мне гото-о-вит? Его-о-о мой взор напрасно ло-о-о-вит».

Так, вот. Наука и философия, будучи однозначно стимулированы открытием Гейзенберга, однозначно установили, что каждый момент в общественной жизни, в животном поведении, в генетической наследственности и борьбе за существование, во всем микромире проистекает, с одной стороны по неуклонным законам причинности. Ничего беспричинного в мире не появляется, не исчезает и не существует. Но, с другой стороны, в каждый данный момент настоящего в мире перечисленных явления и касательным к ним явлениях событие может развиваться минимум по двум закономерным направлениям: так и эдак, влево и вправо, вниз и вверх, назад и вперёд, к лучшему и к худшему. В причинно-следственных связях прошлого все явления природы связаны однозначной — линейной, взаимозависимостью, а движение в будущее развивается с данной точки по принципам бифуркации (двузначности), равнонаправленности в разные стороны. Что именно последует, что в следующий момент осуществится точно, неизвестно. Но и первое утвердительное и второе отрицательное будет закономерным, станет следствием, которое, в свою очередь, станет также неоднозначной причиной (а причиной — точно!) следующего следствия. По отношению к уже совершившемуся событию, мы можем адекватно понять и адекватно объяснить его причинность. Мы можем, к примеру, понять и причинно объяснить продвижение семинариста Сосо Джугашвили в человека «всех времен и народов» — Сталина. Но никто и никогда, ни при каких условиях не сможет заблаговременно, еще на семинарской скамье, усмотреть в Сосо Джугашвили Иосифа Виссарионовича Сталина. Но при всем при этом движение вперед Сосо Джугашвили к Иосифу Сталину — по всем параметрам свободно и в то же время по всем параметрам обусловлено железной причинностью. Ведь, повторюсь, беспричинных явлений нет и быть не может. Но выбор запуска в действие причиной того или иного следствия неопределён. Может получиться так, а может получиться совсем иначе. Здесь более к лицу использовать обезличенный, без детализованной конкретики, статистический закон, применение закона Больших чисел и тому подобное. Но и в такой катавасии причинно-следственных связей ничего темного для науки нет. Именно вот этот, обезличенный, статистический закон вероятности помог человеку сначала «благополучно» взорвать атомную бомбу и затем обуздать «мирный атом». Кстати, напомню, что Эйнштейн не соглашался с индетерминистическим (Детерминизм — признание того, что все в мире имеет свою причину, что беспричинных явлений не бывает: что причина однозначно порождает следствие, что причина — актив, а следствие — пассив. Индетерминизм — отрицание причинности в мире; считается, например, что воля освобождает человека от наличия причинности в его поступках и поведении) толкованием Гейзенбергом явлений микромира. «Бог в кости не играет», — любил парировать индетерминистов строгий детерминист Эйнштейн.

5. В состоянии неопределённости не выбирайте религию.

Теперь о Вашем, Ильхом, не определившимся выборе между религией и атеизмом, вернее — между мировоззрением религиозным и мировоззрением атеистическим. Я могу только догадываться, что заставило Вас, Ильхом, колебаться между Гейзенбергом и Богом, между религией и атеизмом. Возможно, оглушающая пропаганда религии и повсеместное, на всех уровнях поносительство атеизма? Если я ошибаюсь в своём предположении, то, ради Бога, извините меня. Если же не ошибаюсь, то советую Вам знакомиться с атеизмом и религией из первых рук, держать мировоззренческую дружбу с настоящими верующими или настоящими атеистами. Я из первых рук знаю, как богословы (те самые, которые поймали кошку) пытаются использовать неизвестное в науке, необычное в науке для того, чтобы через дыры да болота в научных знаниях протащить несведущих к Богу. Причем, протащить несведущих прямо к Богу — Существу и Личности.

Философы и учёные, а с ними и атеисты, пытаются понять новые научные открытия, увязать их с традиционными для них знаниями и пониманиями, стараются к старым научным платьям органически пришить новые научные заплаты, влить «в старые мехи новое вино» (Матфей, 9:17; Марка, 2:22;, Луки, 5:38). Как бы не протестовал против этого процесса евангельский Иисус Христос, но на сельскохозяйственной ниве научных изысканий — все это неизбежные и естественных процессы: вливать и вливать новое вино в старые бурдюки. Это «вливание» иногда, действительно, рвёт бурдюки. Но учтите: рвет только безнадежно одряхлевшие бурдюки. Но наука никогда не отказывается от реальных научных достижений прошлого. Если бы такое в науке не происходило, то мы постоянно возвращались бы в пещеры или, в крайнем случае — ко временам доаристотелевской физики. Правда, во времена революционных научных открытий приходится для пользы дела и в соответствии с состоянием одряхлевших бурдюков во имя нового вина рвать старые бурдюки, сиречь параметры, науки. Этот процесс иногда приводит к ломке привычных пониманий. А ломка не только у наркомана, но и у интеллигента переживается как душевный дискомфорт и психологическая неуютность. Этот дискомфорт (а он есть у того человека, который видит пробелы, темные места, дыры и прочую «ненаучность» в науке) церковники используют для затмения сознания своих верующих. Но я не допускаю, что настоящий интеллигент, может попасться на такую примерно удочку: «Гейзенберг установил, что в микромире нет однозначной причинности, что в микромире есть свобода воли, а раз свобода воли — то Бог». Но такое примитивное рассуждение никак не действует на ученых, на знающих людей. Да и богословы беспокоятся не о распространении среди верующих знаний законов Гейзенберга. Если верующие дорастут до понимания законов современных научных знаний, они уже не смогут с высоты этих знаний опустится в болото религиозного невежества. Если вопреки всякому ожиданию ученый, будучи до недавнего времени вовсе нерелигиозным и не церковным человеком, выпадет в осадок, в данном случае — упадёт в лоно религии, то он скоро там услышит: «Мудрость мира сего — это мерзость пред Богом: Господь знает умствования мудрецов, что они суетны» (Послание к коринфянам, 3:19; Иова5:13; Псалом 93:11). А потом: «Начало премудрости — страх Господень» (Псалом 110:10; Притчи, 1:7). А потом: «Ударят тебя по правой щеке, — подставь и левую»; «Любите врагов ваших»; «Если тебя соблазняет член твой — отсеки его и выбрось вон». А потом, с благочестивым видом Лисы Патрикеевны попы да богословы начнут дурачить его, бывшего учёного, чудесами мироточивых икон да мироточивых черепов святых, исцелениями молитвами «ото всех болезней», вручать ему судьбу от имени законов астрологии, первородного греха Адамы и Евы, угрожать ему Армагеддоном да сластить его райскими кущами в потустороннем позамогильном, послесмертном мире. Одним словом, проделывать с ним то, что они сейчас проделывают с сонмом доверившимися им простыми верующими. Вот тогда вчера сомневающемуся учёному будет не до неопределенностей Гейзенберга, не до Высшего Разума природы. Но тогда он, прошлый учёный, уже совершенно не будет в состоянии посмотреть на себя любопытствующими глазами и делать какие-то выводы из воображаемо наблюдаемой Вами неопределенности, да до научного обнаружения Высшего Разума в природе. Вчерашний учёный уже попал туда, куда попам нужно. Вчерашний учёный пришел в тупик по «дороге, которая ведёт к храму». Жаль, что, придя к предназначенной попами цели, вчерашний невпопад размышляющий физик уже не сможет с использованием научно-технических средств — письмом, телефоном, телеграфом, электронной почтой — уведомить о прибытии в место предназначения своих родных, друзей, близких и меня грешного. Вот, радости-то было бы!

Впрочем, вопреки вашим, уважаемые мной коллеги, заявлениям о выборе между религией и атеизмом, я убежден, что вам встреча с религиозным Богом — Личностью и Существом, не угрожает. Вы, по-видимому, написали это, как говорится, «для затравки». Во всяком случае, я рассчитываю на то, что вы посчитаете полезным для себя обмен мнениями со мной.

6. Нет следов Высшего Разума в Природе.

Стоит еще обменяться мнениями о Разуме Вселенной.

Единственное, известное нам, разумное существо в мире — это мы, люди. Человеку от природы урождена способность познавать мир. Это познание является высшей формой отражения действительности и в тоже время одним из эффективных способов приспособления человека к окружающей действительности. Познавая, мы научаемся жить и выживать в природе, бороться за свое существование, подчинять себе внешние силы и явления, преобразовывать природу. А теперь, используя свой разум, давайте, будем рассуждать разумно.

Природа существует. Для нас она существует как данное нам явление. Но она, будучи данной нам, существует еще и сама по себе. А существуя самой по себе, она в любом случае может существовать себе так или иначе. Так или иначе — это от нас не зависит. Но не зависит и от природы. Она лишена права выбора. Она существует — и все. И как бы, в каком бы виде, по каким бы параметрам она не существовала, она, Природа, обязательно существует и может существовать в определенной внутренней взаимосвязи. Вот эту, данную в наличности, взаимосвязь природы мы познаем разумом. А раз познаем разумом, то узнаем не только ее внешние взаимосвязи, но и внутренние причины. Познав разумом, — отражающим существующую природу, — существование самой природы, ее внешние и внутренние взаимосвязи, — мы начинаем видеть эту природу разумной. Понята разумом — значит разумная. Если бы она была иной и иной познана нашим разумом, то и в этом случае она для нас была бы разумной, — то есть, понятой разумом.

А теперь: какой вывод мы делаем из того, что разумом познаем природу? Неужели тот, что природа в самом деле разумна, и что есть Великий разум природы? Нет, и бесконечное число раз — нет. Если бы Природа была другой, и в качестве этой другой Природы познана разумом, то и в этом случае она бы считалась нами разумной. Разумная — это значит познана разумом. Эскимосы считают разумным, что есть вечная мерзлота и нет вечнозеленых растений, а бушмены экваториальной Африки считают разумным, что вода всегда жидкая и никогда не может быть твёрдой, а растения — вечнозелёные. Вот так и вся Природа принимается нами за разумную в меру нашего познания ее своим разумом. Отсюда, повторюсь в последний раз, Природа разумна от того, что мы познали ее разумом. В рамках нашей психики идет согласование явлений внешней, объективной нам Природы с нашими внутренними, субъективными чувствованиями, восприятиями, представлениями и пониманиями этой Природы.

А откуда у человека разум, который разумно постигает Природу разумной? Ведь всё что постигает человек, то всегда разумно? Даже неразумное, как, например, Бог — один по существу, и троичен в лицах; микрочастица, которая «размазывается» в пространстве, если ее пытаются уложить во времени, и «размазывается» во времени, если пытаются уложить в пространстве, становятся для нас разумными. Таким образом, понятое на словах неразумное переплавляется в разумное для нас.

Разум у человека появился в результате эволюционного развития живых существ в процессе приспособления их, живых существ, к породившей их Природе. Если бы человек не мог правильно познавать и правильно познать Природу, то он не смог бы приспособится к ней и был бы Природой забракован. Но человек не забракован, наши предки выжили, и мы с вами живём, значит, мы правильно поняли природу. Разумно познали и разумной эту Природу представили себе. Согласованность между нашим знанием Природы и состоянием самой природы мы назвали Разумом природы.

Конечно, мы в ограниченной мере и слишком по своей человеческой мерке (как сказано в Библии, «по образу своему и по подобию своему» — Бытие, 1:26-27) знаем Природу. Разумное начало в Природе идет не от самой Природы, а он нас, от людей, познающих природу. К тому же, когда мы называем Природу разумной (видим в ней Разумное начало), то мы не утруждаем себя углублённым пониманием того, что это значит «разумное» в природе. Разумно, что Солнце с такой температурой и такой массой находится от Земли на 150 миллионов километров? Мы отвечаем себе — «разумно». Будь Солнце больше или меньше, будь оно ближе или дальше от Земли, будь оно горячее или теплее — это, по-вашему, было разумно или неразумно? Попы говорят, что взаиморасположение именно такого Солнца и именно такой Земли разумно, ибо в противном случае на Земле не было бы жизни, не было бы человека. А отсюда — не было бы самих рассуждений о разумности или глупости Природы. Но если разумно в природе только то, что мы познали или то, что благоприятствует жизни человеку да его мыслям о разумной природе, то это ни в малейшей мере не соответствует объективной действительности. При трезвой и научной оценке Природы нам следует заключить не о разумном, а о глупейшем начале, глупейших основах Природы. Вот посмотрите. В Солнечной системе насчитывается 9 больших планет. Из этих девяти жизнь есть только на одной из них — на Земле. Юпитер в 1345 раз больше Земли, а жизни там нет. Юпитер катит свое вращающееся тело вокруг Солнца с полнейшим бесчувствием и безразличием и к себе самому и ко всему окружающему. Он ничего не знает. Не знает даже о том, что он существует. Его огромная масса материи — в 1345 раз больше Земли — нагромождена совершенно бессмысленно, совершенно неразумно. А что разумного в безжизненной, безвоздушной Луне — естественном Спутнике нашей Земли? А что разумного сосредоточенного в существовании миллиардов миллиардов и миллиардов земных масс вещества в звездах, в межзвездной пыли, в галактиках и туманностях Вселенной? И это так проявляет себя Разум Вселенной?!

А что разумного в существовании губительных для всего живого на Земле болезнетворных бактериях? Что разумного в существовании вшей, тараканов и блох, без существования которых абсолютно ничто из живого на земле не пострадало бы? И это все ненужное и вредное наличное в природе свидетельствует о существовании Разума во Вселенной? Если есть разум во Вселенной, то кто это там находится в психбольницах? А о разуме ли Природы свидетельствует то, что ежегодно умирает на земле от голода 50 миллионов человек, из которых 30 миллионов детей до 5‑летего возраста?

Приглядитесь повнимательней к Природе. Если кто-то в ней усматривает Вселенский Разум, то расширьте свои глаза, напрягите свой разумом и, не сходя из занятой точки зрения, вы непременно должны усмотреть наряду с Высшим разумом гораздо Большее отсутствие этого разума в Природе. Если для кого-то Бог является разумным устроителем природы, выражением высшего разума, то у знающего Природу не от чтение Библии да слушания богоспасительных проповедей попов откроется голая правда: существование, структура и функционирование природы представляет нам свидетельства о наличие в ней не высшего Разума, а высшего Безумия. Бог как устроитель Вселенной должен аттестоваться нами не проявлением Высшего Разума, а проявлением Высшего Безумия, Бездушия Великим Отсутствующим.

Нет Бога, нет Высшего Разума природы. Существует Природа такой, какой она есть сама по себе, а мы познали часть глубины её существа и часть широты ее принципов (законов). Познали своим разумом. И нам иногда хочется на основании наших ограниченных знаний Природы умозаключить о Высшем Разуме в природе. На деле же есть только наше умозаключение о высшем разуме природы, наше мнение о высшем Разуме, наше мнение о мнимом Боге. Бог — это только мнение о Боге. И ничего необычного в создании такого мнения о Боге нет. И ничего вредного от этого мнения не было бы, если бы это ошибочное мнение не использовали во вред людям, познающим Природу, если бы корыстолюбивые жрецы, попы, муллы, ламы, народные целители да измывающаяся в настоящее время над здравым смыслом братия не оглупляли народ именем Разума природы, не использовали этого мнимого Бога, мнимое сверхъестественное во вред реальным людям, реальному обществу, нам с вами, мои бывшие и настоящие соотечественники.